Гарринча ноги разной длины. Как гарринча стал народным героем бразилии

Как Гарринча стал народным героем Бразилии

Двукратный чемпион мира Манэ Гарринча, кроме футбольного, обладал еще одним ярким талантом — его игра, словно вспышка, озаряла человеческие лица.

Гарринчи уже 30 лет нет с нами, но мощность этой вспышки ничуть не ослабла. многие и по сей день считают лучшим игроком планеты вовсе не Короля футбола Пеле, а его, улыбчивого парня из Пау-Гранде.

Пропуск в большой футбол Гарринча оформил самым неожиданным образом. После пары неудачных просмотров (в «Васко да Гама» его развернули потому, что явился без бутс, а в «Флуминенсе» юный вингер сам покинул тренировку досрочно, чтобы успеть на поезд домой) Гарринча решил попытать счастья в «Ботафого» с подачи бывшего игрока клуба Арати. В первый же день в стане черно-белых 19-летний новичок затерзал своими финтами местную легенду Нилтона Сантоса. Апофеозом дерзости верткого дриблера стал эпизод, в котором он прокинул мяч между ног маститого визави, после чего левый защитник сборной Бразилии быстро сделал оргвыводы.

«Я думаю, с этим парнем стоит подписать контракт, — посоветовал Сантос наставнику „Ботафого“ Жентилу Кардозо. — Уж лучше пусть играет с нами, чем против нас».

Тренер к легенде прислушался, и 19 июля 1953 года Гарринча впервые надел футболку с «одинокой звездой» в официальном матче, отметив дебют хет-триком в ворота «Бонсусессо». Неподражаемые финты, фантастическая скорость, изящный дриблинг и радио­управляемые фланговые передачи вскоре стали его визитной карточкой. Фанаты «Ботафого» боготворили новичка, а его стремительные рейды по правому флангу порождали массу историй, в которых грань между мифом и реальностью часто стиралась. «Гарринча настолько быстр, что может навесить мяч, добежать в штрафную и замкнуть собственную передачу», — увлеченно сочиняли фанаты, впечатленные скоростью кумира.

Парадокс: то, за что торсида обожала Гарринчу, не нравилось тренерам. За чрезмерное увлечение дриблингом он в самом начале своей 12-летней карьеры в «Ботафого» получал выговоры от Кардозо, требовавшего быстрее расставаться с мячом. Как-то на тренировке рулевой черно-белых решил очертить упрямцу «границы творчества» и на подступах к штрафной поставил… стул. Согласно задумке тренера, стул должен был стать рубежом, за которым Гарринче было запрещено идти в обыгрыш — разрешалось только пасовать партнерам. Но соблазн был слишком сильным: дойдя до той самой точки, вингер не сдержался, прокинул мяч между ножек стула и понесся дальше!

В другой раз арбитр пригрозил Гарринче удалением, если тот продолжит без конца финтить — уж слишком все это начинало походить на театр одного актера, в котором остальные игроки в одночасье становились статистами. Зато другой судья, видимо, завороженный «танцем» Гарринчи, однажды не решился прервать игру, даже когда Манэ и затерзанный им защитник вышли за пределы поля. Судейская бригада вместе с футболистами и публикой продолжила наблюдать за дриблингом Гарринчи за боковой линией, пока его соперник беспомощно пытался отобрать мяч.

Точно неизвестно, где и когда футбольные болельщики впервые начали встречать громогласным «оле» серии финтов или точных обостряющих пасов. В Бразилии бытует мнение, что стадион в корриду превратил как раз правый крайний «Ботафого». Дело было в Аргентине, куда команда из Рио в середине 1950-х отправилась в турне. В игре против «Ривер Плейт» Гарринчу опекал цепкий защитник Федерико Ваиро, основной игрок «альбиселесте». Уже к исходу первого тайма Гарринча так измотал Ваиро, что тот стал постоянно запаздывать. Аргентинец то и дело пластался в подкатах, но никак не мог выцарапать мяч у гуттаперчевого форварда. Раз за разом бразилец ловко, словно тореадор, успевал в последний момент убрать ноги и мяч, а местная публика, несмотря на клубные предпочтения, каждый такой «фокус» Манэ сопровождала дружным «оле». Верхом издевательства стал эпизод, в котором Гарринча рванул вдоль правой бровки, в какой-то момент откатил мяч пяткой назад и продолжил бежать, сопровождаемый все тем же Ваиро, который финта не заметил.

А ведь всей этой феерии на поле могло вовсе и не быть. Когда 28 октября 1933 года в крохотном городке Пау-Гранде на свет появился мальчик, врачи сомневались, сможет ли он не то что бегать, но хотя бы нормально ходить. Мануэль родился с дефектом — его ступни были искривлены примерно под углом 45 градусов. Левая выпирала наружу, а правая — параллельно ей — внутрь. При этом левая нога новорожденного была на шесть сантиметров длиннее правой. В окруженном горами захолустье специалиста-ортопеда, который лечил бы маленького Манэ дос Сантоса, не нашлось, а возить его на процедуры за полсотни километров в Рио родители не могли. Ребенок так и рос, а побороть дефект помогла огромная любовь к футболу. Манэ круглыми сутками пропадал на улице, гоняя мяч. И, если бы не утиная походка вразвалочку, трудно было бы догадаться, что у мальчишки есть телесный недостаток. Глядя на его крошечную фигуру, старшая сестра Роза нарекла брата Гарринчей, решив, что тот очень напоминает одноименную мелкую птичку отряда воробьинообразных, обитавшую в окрестных лесах. Спустя годы под этим прозвищем его узнает весь мир.

Семья Манэ жила бедно, но бедность в Пау-Гранде была нормой. Практически все взрослое население трудилось на местной текстильной фабрике, построенной англичанами, и родители мальчика не были исключением. Мизерных зарплат хватало на еду, вот только пристрастие к алкоголю дос Сантоса — старшего регулярно сводило на нет попытки матери Гарринчи залатать дыры в семейном бюджете. Чтобы помочь семье, будущий чемпион мира бросил школу и в 14 лет устроился на завод. Текстильщик из него получился никудышный — работы он избегал и вскоре был уволен за тунеядство. Однако президент заводского футбольного клуба, в котором Манэ уже вовсю феерил, не захотел терять юную звезду, и парня вскоре взяли обратно. Здесь же, на заводе, он познакомился с девушкой Наир, ставшей его первой женой и родившей ему впоследствии восемь дочерей. Примерным семьянином Гарринча при этом не был: красивые женщины и кашаса притягивали его словно магнит, и он охотно спускал заработанные деньги, не опасаясь, что однажды их поток иссякнет.

Лучшие минуты в истории футбола

На пике карьеры у Гарринчи были все основания верить, что его звезда не угаснет еще долго, а карманы всегда будут плотно набиты купюрами. В 1958 году, как и 17-летний Пеле, он впервые попал на чемпионат мира и вместе с партнерами переписал историю, принеся Бразилии долгожданный титул сильнейшей команды планеты. Главный тренер «селесао» Висенте Феола в первых двух матчах против австрийцев и англичан оставил Пеле с Гарринчей на скамейке, выпустив их лишь в заключительной игре против сборной СССР, в которой решалась судьба первого места в группе. Советская команда во главе с великим Львом Яшиным впервые появилась на мундиале и для многих оставалась загадкой. За «железный занавес» заглянуть было непросто, и в условиях информационного вакуума команду Гавриила Качалина на Западе воспринимали как грозную, но при этом недостаточно разведанную силу с Востока. Среди соперников сборной СССР ходили легенды о якобы уникальных научных методах подготовки советских футболистов. А их основные козыри — комбинационная игра, отточенная техника, великолепная выносливость и готовность прессинговать противника на каждом участке поля в течение всех 90 минут — пугали оппонентов. Статус скрытого фаворита чемпионата подчеркивала победа советской сборной на Олимпийских играх в Мельбурне двумя годами ранее.

Однако стоило Феоле выпустить на поле Гарринчу с Пеле, как миф о «красной машине» был развенчан. То, что творилось 15 июня 1958 года на газоне стадиона в Гетеборге сразу после стартового свистка, в летописях потом окрестят «лучшими тремя минутами в истории футбола». На первых секундах Гарринча вихрем понесся к воротам соперника, с легкостью ушел от опекунов и пушечным ударом проверил на прочность штангу. Сразу после этого с подачи седьмого номера в каркас ворот Яшина попал и Пеле. А на третьей минуте бразильцы открыли счет: Гарринча вырезал очередную ювелирную передачу, и удар Вава оказался точным. Этот ураганный отрезок вошел в историю, а игра против СССР запомнилась еще и первым совместным появлением в составе великолепной пятерки Гарринча — Диди — Вава — Пеле — Загалло, до сих пор считающейся многими сильнейшей группой атаки всех времен. Отгрузив по пять мячей французам в полуфинале и шведам в игре за золото, Гарринча и товарищи увезли из Стокгольма кубок Жюля Риме. Звездным же часом для Манэ стал следующий чемпионат мира в Чили. Пеле уже во второй игре групповой стадии получил травму, из-за которой пропустил остаток турнира, после чего вингер «Ботафого» взвалил бремя лидерства на себя и, показав фантастический футбол, привел Бразилию ко второму титулу.

Влюбленный в футбол

Споры о том, кто лучше — Гарринча или Пеле, — в Бразилии не утихают до сих пор. Но если Короля Футбола уважают, то преждевременно ушедшего из жизни Гарринчу — обожают. Две яркие личности неплохо сочетались на поле (Бразилия с Гарринчей и Пеле в составе с 1958 по 1966 год не проиграла ни одного матча!), оставаясь при этом полными антиподами. Пеле, сын футболиста, досрочно закончившего карьеру из-за травмы, с младых ногтей понимал, чего хочет добиться, и в 15 лет покинул родной дом, чтобы стать профессионалом в «Сантосе». Гарринча же катал мяч в свое удовольствие на пыльных полях Пау-Гранде, не обременяя себя планами покорить мир. Пеле был прагматичным аскетом, строго подчинявшим жизнь футболу. Гарринча же с неменьшей страстью отдавался ночной жизни, женщинам и выпивке. Еще будучи игроком, Пеле четко понимал, что по окончании карьеры займется бизнесом и выгодно «монетизирует» собственный бренд. В то же время несмышленому в финансовых делах Гарринче на закате карьеры в родном «Ботафого» подсовывали плохие контракты и занижали выплаты, пытаясь всячески облапошить. Пеле дослужился до министерского портфеля и неофициального титула мирового посла футбола, Гарринча спился и умер. Один стал олицетворением успеха, другой — любви к игре.

Гарринча вышел из простых людей, и они его обожали. Места на троне хватило лишь одному королю, но, когда в 1963 году на экраны бразильских кинотеатров вышел фильм «Гарринча — радость народа» (Garrincha — Alegria do Povo), его создатели вряд ли подозревали, насколько точно угадали с названием. Массы обожали Манэ со всеми его недостатками именно за то, что он дарил им моменты радости, хотя сам был фигурой скорее трагической. Алкоголь унес жизнь его отца, а после бесславного для бразильцев ЧМ-1966, на котором Гарринча простился со сборной, в автокатастрофе погибла его теща. Управлявший машиной Манэ выжил, но погрузился в глубокую депрессию, стал еще больше пить и попытался покончить c собой. Врожденная деформация ступней с годами давала все большую нагрузку на колени, и доигрывал Гарринча практически инвалидом, являя собой лишь бледную тень неудержимого «вихря на фланге». Тихую гавань он пытался найти во втором браке с известной певицей Эльзой Суарес. Но после 15 лет совместной жизни их союз превратился в ад — Гарринча регулярно избивал жену, и она в итоге ушла. Вскоре он женился в третий раз, но пить не бросил. Смерть настигла его 20 января 1983 года в возрасте 49 лет. Диагноз — цирроз печени. Согласно последнему желанию похоронили его в Пау-Гранде. Даже когда весь мир лежал у его ног, «воробушек» стремился сюда, в родное гнездо. На маленьком кладбище под неброской плитой он обрел вечный покой. На пике славы Гарринча частенько удирал из шумного Рио на пару дней домой, чтобы поиграть босиком в футбол с друзьями детства, и в «Ботафого» знали, где его искать. Но тридцать лет назад он вернулся домой навсегда.

Легендарный Гарринча: за его гробом шла вся Бразилия – ФОТО

Внешне он был совсем неказист: небольшого роста, горбился, его широко расставленные ноги были странным образом наклонены влево. В сравнении с ведущими футболистами мира вид и игра Гарринчи парадоксально противоречили всем канонам футбола. И, как показывала практика, успеха с ним в национальной сборной и клубах добивались тренеры, которые давали волю его импровизации и индивидуальным игровым качествам. Техника Гарринчи была основана на природном даре, а не на постоянных тренировках. Да и тренироваться, откровенно говоря, он не особенно-то и любил, зато играл вдохновенно и легко.

Его излюбленным финтом было обманное движение корпусом, возможное благодаря разной длине ног

Болельщики и специалисты помнят и любят Гарринчу прежде всего за неповторимый дриблинг, который был основан на импровизации и изобретательности. Гарринча обладал характерной техникой обращения с мячом и поставленным ударом с обеих ног, а его излюбленным финтом было обманное движение корпусом, возможное благодаря разной длине ног. Этот футболист мог прокинуть мяч влево или вправо от соперника и, обескураживая противника, сразу сделать резкий рывок с места. Многие защитники специально изучали манеру игры Гарринчи, но не могли постичь её тайну: всякий раз его действия были для них настоящим сюрпризом.

До сих пор многие убеждены: не будь Гарринчи в составе сборной Бразилии, эта команда никогда не выиграла бы два чемпионата мира подряд, в 1958 и 1962 годах. На тех турнирах Гарринча выглядел просто потрясающе и временами действительно затмевал Пеле. Надо сказать, что “король футбола” весьма ревниво относился к Гарринче, во всяком случае, дружбы между ними не было.

Легендарный Гарринча родился 18 октября 1933 года в городе Пау-Гранди. В многодетной семье Амаро и Марии Каролины он был пятым ребёнком. Но из-за того, что на регистрацию новорождённого принесли лишь 10 дней спустя, в свидетельстве о рождении у него стояла совсем другая дата – 28 октября. Поначалу казалось, что ничего общего со спортом Гарринча иметь не будет. Ведь он появился на свет с врождёнными недостатками: страдал косоглазием, деформированием позвоночника и смещением костей таза, а его левая нога была короче правой на шесть сантиметров. Хирургическое вмешательство не помогло. По слухам, проблемы со здоровьем у него возникли из-за перенесённого полиомиелита.

В жилах Гарринчи текла смешанная кровь. По материнской линии он был афробразильцем из Ресифи, по отцовской – потомком индейцев фулниос. В отцовской линии также присутствовали африканские корни: дедушка Мануэла, Шизе, был женат на рабыне-мулатке Антонии. У них было шестеро детей: Мануэл, Амаро, Мария, Жозе, Изабел и Жоао.

В школе Мануэл не задержался; он провёл в ней всего четыре года, да и то частенько манкируя занятиями, из-за чего до конца жизни плохо считал и писал. Совсем юным он поступил на местную текстильную фабрику, где сразу нашёл себе занятие после работы – футбол. В любительской фабричной команде “Пау-Гранди” был детский состав – вот там маленький Манэ и отводил душу, удивляя и радуя специалистов-тренеров. В 16 лет ему доверили играть за взрослую команду. В своём дебютном матче с “Крузейро ду Сул” Манэ забил несколько голов, а его команда победила 8:1. Тогда же тренер Пинто поставил Гарринчу на правый фланг нападения, хотя его традиционная позиция, как уже стало очевидно, была в центре поля, под нападающими. Но эта позиция была занята другим игроком, а менять экспозицию игры тренер не хотел. Однако на позиции правофлангового форварда Гарринча играл так хорошо, что был признан лучшим игроком округа.

А между тем, к молодому игроку стали присматриваться мэтры из солидных команд. Однажды Гарринчу во всём его блеске увидел бывший игрок “Ботафого” Арати, оказавшийся на матче, в котором Манэ забил четыре мяча. Это событие настолько вдохновило истинного профессионала, что тот решил непременно показать его боссам своей команды. А тем хватило 15-20 минут тренировок, чтобы убедиться в возможностях и достоинствах юного дарования. Хозяин клуба Нилтон так прямо и заявил тренеру Жентилу Кардозо, отсутствовавшему на тренировке: “Если этот малый окажется в другом клубе, я не смогу спать спокойно. Если же он закрепится у нас, тогда не будут спать защитники других клубов”. А Пауло Амарал, в то время тренер по физической подготовке “Ботафого”, сказал: “Игрок показал великолепное мастерство. У него, по моему мнению, есть только один неисправимый недостаток: он слишком часто применяет дриблинг”.

Как бы там ни было, а Гарринча попал в “Ботафого”, который за его переход заплатил “Пау-Гранди” смешную по тем временам сумму – 500 крузейро.

В своём первом сезоне в команде Гарринча привёл в полный восторг болельщиков, забив в 26 матчах 20 голов

В своём первом сезоне в команде Гарринча привёл в полный восторг болельщиков, забив в 26 матчах 20 голов. Более того, он стал вторым бомбардиром чемпионата штата Рио-де-Жанейро после Хорхе Бенитеса, забившего 22 мяча. В 1961 году Гарринча в составе “Ботафого” выиграл свой второй чемпионат Рио, в финале которого был обыгран “Флуминенсе” – 3:0.

Победы следовали одна за другой. В том же году Гарринча вновь выиграл чемпионат Рио, где в финале, проходившем 28 декабря, был обыгран “Фламенго” – 3:0, а Гарринча был признан лучшим игроком первенства. В финальной игре Гарринча несколько раз специально обвёл соперника по флангу так, что тот терял равновесие и падал.

В 1963 году Манэ по совету своей новой жены Элзы Суарес потребовал у “Ботафого” улучшения условий личного контракта. Но руководство клуба отказалось платить гению больше. Так что новый контракт Гарринча смог подписать только спустя четыре месяца, да и то лишь при вмешательстве крупного банкира Жозе Магальяэса Линса, который высоко ценил футбольные достоинства Манэ.

Но недаром говорят, что если где-то что-то прибавится, то в другом месте на столько же убавится. В том же году у Гарринчи началась полоса неудач. Сначала усугубился остеоартроз правого коленного сустава. Врач команды Лильо Торедо посоветовал Манэ на три месяца воздержаться от выступлений, но президент “Ботафого” Сержио Дарси настоял на продолжении игр Гарринчи. Дело в том, что клуб должен был провести турне по Франции и Италии, а без Гарринчи оплата была бы уменьшена с 15 тысяч долларов до 7,5 тысячи. И Мануэл играл, сжав в кулак свои силы, волю и мужество. В этих матчах Манэ выступал на уколах, которые ему делали перед каждой игрой. Когда действие наркоза заканчивалось, Манэ буквально терял сознание от боли в колене. Бывало, что его на руках доносили до клубного автобуса.

А потом и вовсе случился скандал. По окончании одного матча доктор команды Оскар Скальетти, осмотревший Манэ, стал настаивать на операции, но клуб не пошёл на этот шаг. Возвратившись из турне, “Ботафого” предоставил Гарринче отпуск, но, видимо, время было упущено. К тому же на футболиста обрушились новые напасти: к прошлой травме добавился разрыв мениска на правой ноге, что практически на два долгих года вывело его из строя.

В начале 1965-го руководство “Ботафого” начало кампанию по дискредитации Гарринчи. Были организованы серии статей, в которых в адрес Манэ звучала жёсткая и несправедливая критика. Но самым обидным для себя футболист считал обвинения в том, что он, несмотря на высокое ещё мастерство, перестал соответствовать уровню клуба. Да к тому же годы дают себя знать.

Гарринча воспринял нападки очень тяжело. Было видно, что ему неуютно в команде. Ну а после того как тренерский штаб перестал ставить Гарринчу в основной состав команды, мотивируя это плохой формой форварда, роман футболиста и клуба закончился навсегда. Самолюбивый Гарринча вообще перестал посещать тренировки, прибавил семь килограммов веса и начал частенько прикладываться к бутылке. Извечная и банальная трагедия человека, оказавшегося за бортом.

Самолюбивый Гарринча вообще перестал посещать тренировки, прибавил семь килограммов веса и начал частенько прикладываться к бутылке

И хотя потом в его карьере были такие клубы, как “Коринтианс”, “Португеза”, “Фламенго”, лучшую игру, по мнению специалистов, легенда мирового футбола демонстрировал всё-таки в “Ботафого”.

В жизни футболиста наступила “гастрольная” полоса. В 1968 году Манэ Гарринча уехал в Боливию, где провёл несколько выставочных матчей, затем в Колумбию, в клуб “Атлетико Хуниор”, где ему предлагали по 600 долларов за каждый матч. За “Хуниор” Манэ сыграл только одну игру: 20 августа с клубом “Индепендьенте Санта-Фе”, в котором его команда проиграла со счётом 2:3. Перед началом матча Гарринчу встретили овацией, но по ходу игры настроение у болельщиков “Атлетико” заметно менялось, радость сменилась разочарованием. И недавние поклонники освистали футболиста, который сделал за матч только три паса, а после игры и вовсе закидали его помидорами и яйцами.

В 1969 году Гарринча вместе со своей супругой Элзой уехал в Европу, где его очень уважали болельщики. Во время пребывания в Старом Свете Манэ выступал в товарищеских играх за любительские команды университетов, профсоюзов и фабрик, получая за это небольшие премиальные. В 1971 году Гарринча вернулся в Бразилию, где играл чуть ли не за полупрофессиональные клубы. Часто после матчей он уходил с партнёрами по команде в местный бар и заливал свои неудачи горячительными напитками. Теперь он мог только вспоминать свои лучшие годы и сокрушаться от того, что произошло. В 1971 году Манэ Гарринча вновь вышел в форме клуба “Ботафого”, но провёл на поле только 15 минут. Последним его профессиональным клубом стала “Олария”, платившая футболисту 15 тысяч крузейро в месяц.

18 декабря 1973 года на знаменитом стадионе “Маракана”, бывшем тогда крупнейшим в мире, состоялся прощальный матч Мануэла Гарринчи. Сборная Бразилии, составленная в основном из победителей последнего чемпионата мира, играла против сборной ФИФА. На матч собралось огромное количество болельщиков – 131 555 человек. Всё было обставлено с величайшей торжественностью и помпой. На кромке поля из цветов были сложены слова признания: “Манэ – радость народа”. Гарринча вышел в стартовом составе, играл самозабвенно и, как положено, был заменён на свежего игрока. Но, когда прозвучал свисток, возвестивший о том, что Гарринча покидает поле, он заплакал и не остался на скамье, а ушёл в подтрибунное помещение. Ему трудно было представить себя без футбола.

Когда прозвучал свисток, возвестивший о том, что Гарринча покидает поле, он заплакал и не остался на скамье, а ушёл в подтрибунное помещение. Ему трудно было представить себя без футбола.

Собственно, без любимой игры он долго и не прожил. В последние годы жизни Гарринча остался практически без средств к существованию и жил в съёмном доме в Рио-де-Жанейро. В 1978 году футболист попал в больницу с диагнозом “сердечная недостаточность”. Там он познакомился с 20-летней Вандерлеей Виэйрой. Вскоре они поженились, и от этого брака у него родилась дочь Ливия. К слову сказать, он оставил большое потомство: 14 детей от разных женщин.

Гарринча стал очень много пить. 18 января 1983 года он пришёл домой, еле держась на ногах. Ему стало очень плохо. Жена вызвала “скорую помощь”. В состоянии комы его доставили в госпиталь “Боависта”. А два дня спустя в шесть часов утра он был обнаружен мёртвым в своей палате. Причиной смерти назвали цирроз печени, развившийся от алкоголизма, отёк лёгких и расстройство нервной системы.

Похороны превратились в настоящую демонстрацию. За гробом шли более 300 тысяч (!) человек: родные, друзья, болельщики, коллеги. Не пришли только партнёры по сборной Бразилии. Потом, правда, Пеле оправдывался, что очень боится покойников.

Бразильцы до сих пор горюют по своему легендарному футболисту. Недаром эпитафия на могиле Гарринчи гласит: “Здесь покоится тот, кто был радостью для народа, – Манэ Гарринча”. И это истинная правда.

Нажмите на фотографии для увеличения:

Алкогений № 37: Гарринча

Задолго до первых кокаиновых трипов Марадоны и пьяных драк Гаскойна в мировом футболе уже существовал «infant terrible» в лице «Чарли Чаплина футбола», Маноэля Франсиско душ Сантуша, по прозвищу Гарринча.

Задолго до первых кокаиновых трипов Марадоны и пьяных драк Гаскойна в мировом футболе уже существовал «infant terrible». «Чарли Чаплин футбола», Маноэль Франсиско душ Сантуш, по прозвищу Гарринча, удивлял всех с самого детства.

Врачи предупредили родителей будущей звезды, что Маноэль вряд ли сможет ходить без помощи костылей, ведь даже после сложной операции правая нога оставалась короче левой на шесть сантиметров. Но, к счастью, прогнозы докторов не подтвердились. Желание играть в футбол было сильнее хромоты.

В двадцать лет Маноэль, к тому времени уже мастер дворового футбола, подписывает контракт с лучшей на тот момент командой Бразилии — «Ботафого». А через два года он уже играет за сборную страны.

Болельщики обожали своего Манэ. Ведь он не только забивал, и забивал много, но и делал это невероятно красиво. Врожденный дефект, казалось, помогал футболисту. За восемь лет игры Маноэля за сборную она проиграла всего один раз.

В 1962 году в одной из игр Гарринча повредил колено. С тех пор играть как прежде и без обезболивающих он уже не мог. Постоянные конфликты с тренером привели к двухлетней дисквалификации. Футболисту, еще совсем недавно находившемуся в зените славы, было очень нелегко перенести забвение. К несчастью Гарринчи, помимо футбола в Бразилии была еще одна национальная гордость: кашаса — 41-градусная водка, приготовленная из сахарного тростника.

Быстро потерявший форму, набравший лишний вес, оплывший и обрюзгший Манэ проводил все время в небольших забегаловках, где всем любопытным рассказывал о своих недавних победах. Не выдержав перемен, ушла, забрав детей, жена. Теперь уже никто не мешал бывшей звезде мирового футбола заливать свое прошлое дешевым алкоголем. 20 января 1983 года желтая карточка цирроза-судьи навсегда удалила Гарринчу с поля.

Гений против употребления

1953–1958 Двадцатилетний Гарринча попадает на тренировку команды «Ботафого». Уговорив тренера проверить его силы, он выходит на поле и с легкостью обыгрывает лучшего бразильского защитника тех лет Нилтона Сантоса. Впервые на поле в составе сборной выходит на игре с командой СССР. Алкоголь не употребляет, тренировки занимают все свободное время.

1960–1962 В одной из игр чемпионата Бразилии Гарринча впервые показал то, что сейчас называют fair play. Защитник команды-соперницы, поскользнувшись, упал и подвернул ногу. Гарринча, выходивший один на один с вратарем, увидел падение и выбил мяч в аут. В 1962 году во время игры травмирует мениск. С этого момента Манэ выходит на поле только после двойной дозы обезболивающего.

1963–1968 После нескольких неудач Гарринчи «Ботафого», в котором герой прослужил 13 лет, продает его в «Коринтианс». Отношения с новой командой не складываются, и, хлопнув дверью, Мануэль покидает клуб. Такое поведение приводит к двухгодичной дисквалификации, за время которой обиженный и оскорбленный Гарринча распробовал вкус кашасы.

1970–1983 Триумфальное возвращение великого бразильца после двухгодичного перерыва оказалось недолгим. Возраст, старые травмы футболиста, наплыв молодых игроков, конечно, не поставили Гарринчу на колени, но усадили его на скамейку запасных. Оставшись без мяча, Манэ наносил меткие удары по своей печени. В последние два года своей жизни он шесть раз попадал в клинику с диагнозом «острый алкоголизм». Умер от печеночной недостаточности, в очередном приступе белой горячки.

Источники:

http://bobsoccer.ru/user/8631/blog/archive/2013/?item=197450
http://news.day.az/unusual/366561.html
http://www.maximonline.ru/guide/sport/_article/garrincha/